>>1297043Смердя торжественно, как «Красная Москва»,
бесчестя свой кошерный лапсердак
нечистым конским шарфом ЦСКА,
заходит бомж в сияющий макдак.Где все равны – монах и содомит,
мигрант, бродяга, хипстер и еврей.
И праздник жизни весело шумит,
жар-птицею летает у дверей.
И пахнет жареным. И скоро подойдет
на кассу очередь. Один среди людей,
он на прилавок медленно кладет
две пригоршни кладбищенских костей
и получает кофе и бигмак.
Вокруг тушканом скачет половой
и говорит ему: – Товарищ Пастернак,
мы рады вам. Спасибо, что живой.
Все хлопают; устраивая слэм,
беснуется фастфудная Москва.
Непроницаем царственный голем,
могильный дерн торчит из рукава.
И тут какой-то хмырь навеселе
фальцетом из угла запричитал:
– Свеча горела, типа, на столе, –
он, встав на стол, кривляясь, прочитал.
Упырь встает. В глазах его тоска:
– А это что за ламца-дрица-ца?
И сине-красным шарфом ЦСКА
он душит приумолкшего чтеца.
И всю толпу, гирляндою связав
за шеи, обездвижил, как гусей.
Удобрит органический состав
Москвы-реки химический бассейн.
Сглотнет наживку жирная Москва,
забьет отчаянно неоновым хвостом.
Обгложет голову ей хищная паства,
натешится и бросит под мостом.
И будто ядерный испытывая шок,
гашеной известью кладбищенский снежок
насквозь прожжет могильное нутро
тоннелем аж до самого метро,
где едет из макдака корешок,
собрав объедки в мусорный мешок.
